«Дарвин был неправ!» — пять тезисов

В то время как представители Ватикана готовы к признанию теории эволюции Дарвина, некоторые религиозные и политические деятели в России требуют введения в школах альтернативной «теории» происхождения жизни. Хочется спросить: а почему бы не преподавать «теорию зарождения в капусте» или «теорию аистов» как альтернативы теории полового размножения или поставить альтернативные плоские «глобусы» в кабинеты географии? Почему не ввести «конфессиональную физику» наравне с «конфессиональной психологией»*?

«Наезды» на теорию эволюции, в просторечии часто именуемую «дарвинизмом», сделались нынче признаком хорошего тона — в особенности среди гуманитариев. И когда интеллигентный (вроде бы) канал «Культура» демонстрирует в прайм-тайм «научно-популярный» фильм «Страсти по Дарвину», авторы которого на голубом глазу резюмируют: «Современная наука может уверенно сказать одно: человек не произошел от обезьяны. Ни по линии бабушки, ни по линии дедушки» (конец цитаты) — это уже полный привет…

В естественно-научной же среде принято брезгливо отстраняться от обсуждения этой проблемы, вроде как от бомжа в вагоне метро; ну, не станет же историк-античник всерьез полемизировать с апологетом фоменковского новохроноложества, а астроном — с любителем гороскопов!.. Что, на мой взгляд, не есть правильно: ведь носителями подобных «антинаучных» взглядов частенько выступают люди, вполне разумные во всех прочих отношениях. Так вот, возражения против теории эволюции можно сгруппировать в пять последовательных смысловых слоев, пять «линий обороны». Первую из них составляет категорическое эмоциональное неприятие.

1. «Я не происхожу от «турканского мальчика» или от чего-то вроде него!»

(Кенийский епископ-евангелист Бонифаций Адойо, протестующий от лица своей паствы против выставки ископаемых останков древнейших людей из Олдувэйского ущелья.) Ему вторит американский протестант, из тех, что регулярно пытаются в судебном порядке запретить преподавание в школах теории Дарвина: «Я отлично знаю все ваши доводы, но мне отвратительна сама мысль, будто бы я веду свой род от макаки!».

В чем причина такой остроэмоциональной реакции? Многие полагают, что «эволюционизм подрывает основы христианского вероучения и тем вызывает отторжение у верующих»; однако дело, похоже, не в этом — во всяком случае, не только в этом. Да, конечно, эволюция «по Дарвину» противоречила библейской картине мира (точнее, буквалистским ее толкованиям) — но ведь когда двадцатью годами ранее швейцарский геолог Жан-Луи Агассис так же вот «отменил» Всемирный потоп, водворив на его место привычное нам ныне Великое оледенение, это не вызвало в обществе и десятой доли тех эмоций, что дарвиновское «Происхождение видов путем эволюции на основе естественного отбора». На господствующие в современной геологии представления о дрейфе континентов (противоречащие вроде бы той же библейской картине мира) нападают только совсем уж отмороженные протестантские фундаменталисты — тогда как теорию биологической эволюции кто только не атакует: что в судах (и в штате Канзас, и в Стамбуле, и в Петербурге), что на десятках интернет-форумов...

Так вот, рискну предположить, что дело тут вовсе не в сложной богословской проблеме — откуда могла взяться смерть (посредством которой осуществляется естественный отбор) в дочеловеческом мире, т.е. до грехопадения Адама с Евой. Дело именно в том замечательном резюме, что остается в головах от вульгаризированного дарвинизма: «Вы хотите сказать, что моя — лично моя! — прапрапрабабушка с голым задом скакала по пальмам?! Да не бывать такому!!!».

Иными словами, «дайте мне другой глобус». Опыт показывает, что тут равно бесполезно апеллировать к авторитету и науки (доказывая с цитатами в руках, что Дарвин ничего подобного не утверждал), и церкви — причем церкви и православной (о традиционно спокойном отношении к эволюционизму в православном богословии — см. в книге диакона Андрея Кураева «Может ли православный быть эволюционистом?»), и тем более католической (папская энциклика «Humani Generis» прямо признает «происхождение человеческого тела от предшествующей органической материи», настаивая на непосредственном сотворении Богом лишь человеческой души). Ничего удивительного: ведь если человек вбил себе в голову, что некий Дарвин оскорбил в своей книжке память его предков, — это затрагивает не христианские, а именно что дохристианские, т.е. самые глубокие пласты его сознания.

2. «Дарвинизм — это не научная теория, а идеологическая доктрина»

Обоснованию этого тезиса посвящена львиная доля любого «антидарвинистского» сочинения — от публицистики Клайва Льюиса до брошюрок креационистов. Имеется в виду, что вся аргументация в теории эволюции призвана лишь подтверждать априорно выдвинутый тезис (богоборческий). В крайних вариантах эти обвинения принимают форму пресловутой «теории заговора»: заговора, в котором участвует все мировое научное сообщество (которое как стояло, так и продолжает себе стоять на вполне эволюционистских позициях).

В общем-то, все это не что иное, как ответная (подчеркнем!) реакция на то, что в свое время вырванные из контекста и вульгаризированные тезисы Дарвина и вправду не сходили с языка у политиков и революционеров и использовались теми для своих собственных целей, в том числе — для антирелигиозной пропаганды самого скверного пошиба. Плюс — попытка подвести рациональное обоснование (прежде всего для самого себя) под то инстинктивное неприятие, о котором шла речь выше...

Вот характерная логическая цепочка: отталкиваясь от фразы «Дарвин проповедует уничтожение слабых сильными», плавно перейти к воззрениям т.н. социальных дарвинистов (основанных на идеях Мальтуса) — а там уже можно и впрямую ставить знак равенства между дарвинизмом и фашизмом… Сюда же (что называется, до кучи) идут обвинения дарвинизма (и лично Дарвина) в том, что те повинны едва ли не во всех бедах современного человечества: от мировых войн и Освенцима, до советских гонений на церковь и пропаганды абортов.

Биолог же, устало вздохнув, возразит, что, во-первых, у Дарвина, а тем более в современной теории эволюции ни о каком «уничтожении слабых» речь вообще не идет; а идет она лишь о «дифференцированном воспроизведении», т.е. о вероятности (именно вероятности!) оставить потомство и передать свой наследственный материал в следующие поколения. Во-вторых — и это гораздо важнее! — Дарвин ничего не проповедует: естественный отбор — это не его изобретение, он лишь изучал закономерности и последствия этого природного явления. Да, из потомства каждой пары выживут (среднестатистически) лишь две особи, остальные же — те, что обладали худшими (статистически же) характеристиками, — неизбежно умрут, так и не оставив потомства. Дарвин, однако, виноват в этом ничуть не больше, чем открывший закон всемирного тяготения Ньютон — в том, что чайные чашки и самолеты иногда падают на землю и разбиваются.

3. «Дарвин давно устарел, а многие ученые отвергают дарвинизм — разве не так?»

Что правда, то правда: Дарвин устарел (за полтора-то века). Точно в том же смысле, как устарел Коперник или, к примеру, Аррениус со своей по сию пору изучаемой в школе теорией электролитической диссоциации. Безнадежно устарела планетарная модель атома Бора — хотя в ином виде «атом» и по сей день мало кто себе представляет, кроме специалистов по атомной физике...

Так вот, Дарвин действительно допустил ряд просчетов: он, например, исходил из непременного постоянства темпов эволюционных изменений, что не позволило ему объяснить причину принципиальной редкости т.н. переходных форм. А вроде бы простенький, детский вопрос: «Почему новоприобретенный полезный признак не «растворяется» постепенно в чреде последующих поколений?» — преследовал Дарвина до конца жизни как «кошмар Дженкина»** и был корректно разрешен лишь полвека спустя, уже в рамках пришедшей на смену классическому дарвинизму Синтетической теории эволюции (СТЭ)… Часть из тех ошибочных тезисов была откорректирована в рамках СТЭ, однако на смену им, как и в любой нормально развивающейся науке, пришли новые вопросы (см., например, книгу В.А. Красилова «Нерешенные проблемы теории эволюции»).

Сейчас существует несколько теорий эволюции, и модифицированный дарвинизм (СТЭ) в их ряду — лишь первый среди равных. Одни из этих теорий представляют собой иные, чем СТЭ, варианты селектогенеза, т.е. эволюции на основе естественного отбора, другие являются концептуальной альтернативой дарвинизму (ламаркизм, номогенез Берга и Любищева), третьи акцентируют внимание на роли неизвестных доселе факторов (вроде «горизонтального переноса» генов вирусами). Особо следует упомянуть о концепциях теистической эволюции, впрямую вводящих идею Творца (так, палеонтолог-иезуит Тейяр де Шарден считал запрограммированной целью эволюции появление существа, способного к познанию Бога)...

В любом случае, разногласия т.н. недарвиновских теорий эволюции с СТЭ касаются именно механизмов эволюции, но никак не факта ее существования. Поэтому когда креационисты заявляют о «множестве биологов, отвергающих дарвинизм», они изрядно лукавят: им-то самим эти сторонники недарвиновских теорий эволюции (вроде того же Любищева) — ни на минуту не союзники... Не зря один из таких последовательных критиков дарвинизма и СТЭ, выдающийся палеонтолог С.В. Мейен, по ходу этой полемики специально подчеркивал: «Я опасаюсь, что меня поймут превратно... Не надо смешивать противоречивые, шаткие и валкие теории эволюции и прекрасно установленный, подтвержденный огромным материалом факт эволюции, необратимого исторического изменения организмов».

Однако над множеством частных возражений, на которые у теории (теорий) эволюции рано или поздно находятся более или менее убедительные ответы, возвышается, подобно Роковой горе Ородруин, одна фундаментальная проблема, вопрос вопросов: может ли простое усложняться само по себе, без внешнего организующего начала?

4. «Могут ли быть правы и Карно, и Дарвин?» (Роже Кэллуа, историк и философ)

Действительно: термодинамика (которую у Кэллуа олицетворяет один из ее основоположников, Сади Карно) вроде бы ясно говорит о том, что энтропия (мера неупорядоченности системы) с течением времени лишь возрастает (Второй закон термодинамики), а самопроизвольный переход системы от менее упорядоченного состояния к более упорядоченному невозможен (принцип порядка Больцмана). Поэтому три ключевых события в истории нашего мира — образование Вселенной, происхождение жизни и возникновение разума — кажутся противоречащими «обычным» законам природы и требующими отдельного объяснения ad hoc, попросту говоря — Чуда...

Заметим в скобках, что сам Дарвин к проблеме «происхождения жизни» касательства не имел вовсе. Формально вопрос этот действительно не относится к «зоне ответственности» теории биологической эволюции (которая имеет дело с уже существующей жизнью), однако проблема-то никуда от этого не делась: «Ну ладно, допустим, человек произошел от обезьяны, а обезьяна — от амебы; а вот амеба-то — откуда? От сырости?..».

По нынешнему времени биологам вполне очевидно, что классическая термодинамика Карно и Больцмана действительно «несовместима с жизнью». Однако эти процессы вполне адекватно описываются возникшей в середине XX века неравновесной термодинамикой Пригожина, изучающей открытые диссипативные  системы, которые способны повышать собственную упорядоченность, «платя» за это диссипируемой (т.е. безвозвратно рассеиваемой) энергией из внешних источников. Как пишет Пригожин, «старая проблема происхождения жизни предстает в новом свете. Заведомо ясно, что жизнь несовместима с принципом порядка Больцмана, но не противоречит тому типу поведения, который устанавливается в сильно неравновесных условиях».

Следует при этом честно признать, что наука пока не может ни с должной уверенностью описать процесс возникновения в древности первых живых существ, ни экспериментально превратить «неживое в живое». И можно было бы предаться на этом месте меланхолическим раздумьям о тщетности человеческих стремлений проникнуть в суть трех величайших мистерий — происхождения Вселенной, Жизни и Разума — но вот ведь незадача: как раз в обоих прочих случаях (так сказать, контрольных экспериментах) успехи-то достигнуты весьма ощутимые! Теория происхождения Вселенной путем Большого взрыва стала ныне практически общепринятой (и вполне одобряема, кстати, католической церковью), а «непреодолимая пропасть», отделяющая якобы мышление обезьяны от мышления человека, обернулась — в результате опытов Алена и Беатрис Гарднеров, научивших шимпанзе «разговаривать» с людьми при помощи азбуки глухонемых, — вполне перешагиваемой трещиной. И это напрочь лишает убедительности разного рода широкоплескательные философские обобщения о «принципиальной неспособности науки решить проблему происхождения жизни».

…Ну и наконец, «последний довод королей»:

5. «Теория Дарвина не доказана — это всего лишь гипотеза»

Эта фраза, повторяемая всеми, кому не лень (в том числе и церковными иерархами), свидетельствует о непонимании говорящими самой сути научного способа познания мира. Наука (естественная) занимается построением и сравнительным анализом моделей окружающей нас реальности. Модель затем подвергают испытаниям на прочность, пытаясь ее опровергнуть все более изощренными экспериментами и наблюдениями (а вовсе не отыскивая ей все новые и новые подтверждения, как полагают люди, далекие от науки); рано или поздно любая модель будет опровергнута, и ей на смену придет новая, более совершенная. Собственно говоря, теория — это просто-напросто гипотеза, которая пока не опровергнута.

Так вот, предложенная Дарвином модель биологической эволюции позволяла сделать множество проверяемых предсказаний (что, собственно, и является главным критерием научности), вполне подтвердившихся по ходу дальнейших исследований — например, существование вовсе не известных еще тогда «переходных форм» между человеком и обезьяной или существование примитивных многоклеточных организмов в древних докембрийских слоях. Некоторые предположения Дарвина не подтвердились и были откорректированы (вроде строгого постоянства темпов эволюционного процесса), однако никаких fatal error за эти полтора века в тех построениях так и не обнаружилось. Селекционизм был и остается несомненным научным мейнстримом именно потому, что во всех недарвиновских теориях эволюции собственных «дырок» гораздо больше, чем в критикуемом ими (и кое в чем справедливо) дарвинизме. Не говоря уже о так называемом научном креационизме, который к сфере науки вообще не относится…

* «Мы готовы расширить возможности защиты кандидатских и докторских диссертаций для выпускников духовных образовательных учреждений по светским научным гуманитарным специальностям — истории религиозных учений, конфессиональной психологии и педагогики, социологии духовной жизни, философии и религии», — сказал Фурсенко, выступая на XVII Международных Рождественских образовательных чтениях в храме Христа Спасителя. (Интерфакс)

** Возражение против теории Дарвина, выдвинутое английским инженером Флемингом Дженкином. Согласно ему, случайно появившийся у отдельной особи полезный признак в популяции будет постепенно нивелирован скрещиванием с другими особями. Это затруднение преодолено созданием популяционной генетики.

Кирилл Еськов,
старший научный сотрудник Палеонтологического института РАН